К половине восьмого, когда жара начала спадать, на улицах Лейпцига появились первые, пока еще робкие и немного нескладные, хохлы. Беспристрастный взгляд наблюдателя-европейца, может быть, и не определил бы точно их национальную принадлежность, но у Антона сомнений не было – это они. Дамы, одетые в самые безумные наряды из киевских бутиков – от Франко Бенуцци до "Империи меха", и их кавалеры – в мятых летних пиджаках с закатанными до локтя рукавами – выгодно отличались от разношерстной туристской братии, заполнившей к вечеру лейпцигские улицы. Украинцы не вливались в шумную многоязыкую круговерть, они променадили чопорно и с достоинством, демонстрируя настоящий европейский менталитет и подлинную нордическую выдержку. Даже семечки были оставлены в гостиницах, и если кто-то и находил горстку-другую в кармане своего шикарного пиджака от Нила Баррета и украдкой пытался грызть – шелуху аккуратно сплевывал в руку и при случае ссыпал в урну, ловя одобрительные взгляды соотечественников.
"Европа, это – хохлы. Хохлы, это – Европа" - мысленно представил их друг другу Антон. Процедуру знакомства Европы с собой хохлы продолжали приблизительно минут сорок, после чего, решив, что, "мол, хватит с них", освоились. По-хозяйски оглядевшись, они приступили к отвоевыванию жизненного пространства. Первым, кто ощутил это на себе, был Антон. - Фри? – спросил бритоголовый упитанный дядька лет сорока пяти с двумя банками пива в руках и, не дожидаясь ответа, плюхнулся в плетеное кресло рядом с ним. Антон пожал плечами и улыбнулся. Хохол утер пот со лба, открыл банку и шумно отхлебнул пива. Знакомство неминуемо приближалось. - Сербия? – подозрительно спросил хохол. Сначала Антон хотел что-то ответить, но было лень, да и бейсболка в цвета сербского флага и майка с надписью "Serbia" выбора не оставляли. Он улыбнулся и кивнул. Хохол оживился. - Ай эм Укрэйн. Укрэйн. Україна, розумеєш? Ви ар бразэрз! - Ukraine? – Антон с недоумением оглядел хохла – Was ist das? - Нечого собе! – присвистнул хохол – Укрэйн! – почти заорал он. – Дынамо Kыив! - Dynamo? – будто что-то вспоминая прикрыл глаза Антон. - Йес, Дынамо! Блохин, Лобановский, Протасов! - Dynamo... Dynamo... Dynamo... – бормотал Антон – O, Yes! Dynamo Moscow? - Тьфу ти, чорт! Нот Москау! Кыив! Розумеєш? Кы-ив! - What is Кыыы-иффф? – при слове Кыиф Антон недовольно поморщился. - Дык, йоптыть, як же те пояснити, чудыло? Кыив – мати городов русскiх, андэстэнд ми? - Кыив – руссия? – с искренней надеждой спросил Антон, но отчаявшийся хохол решил сменить тему. - Мыкола – он ткнул себя пальцем в грудь и протянул Антону руку. - O-o-o-o-o!!! Kyiv! – вспомнил Антон. – Hoh-ly? Yes? - Нот хохлы! Укрэйн! – одернул руку Мыкола. - Tony. – представился Антон и улыбнулся. – What is Ukraine? - Укрэйн, Оранж революшен! - Orange? Holland? Мыкола в бессилии прикрыл глаза и тихонько завыл. "Я те покажу Оранжь" - подумал Антон. Ту голландскую трибуну за воротами он запомнит надолго. И он, в сербской розе и спартаковской майке с фамилией Пьянович на спине. Кроме него на трибуне было еще трое сербов, один русский и несколько немцев на нейтральных цветах. И все. - You make revolution in Holland? What revolution? Sexual? You are gay? - Ноу! – заорал Мыкола. – Нот сэкшуал! Нот гей! Нот Холланд! Хохланд, бля! Люди, сидящие за столиками рядом начали поглядывать на них с некоторым недоумением. Мыкола достал последний козырь: - Шевченко! Милан! Андрий Шеученко! Шэва! Голдэн бутса! Андэстэнд? - Shevchenko? – Антон понимающе улыбнулся. - Йес!!! - Chelsea? - Йес!!! – просиял Мыкола. - Chelsea – shit. Улыбка сползла с раскрасневшегося лица малоросса. Антон понял, что переборщил. - Mykola – is your name? – Будто ничего не заметив, спросил он. - Ну, - буркнул Мыкола. - Were are you from? From Ukraine? - Ну зрозумев же! Йес!!!! Укрэйн!!! Ви ар бразерз! Сербия унд Укрэйн ист бразерс!!!! Розумеєш? БратУшки! - Yes. ПонИмаю. Руссия, Сербия и Укрэйн – ис братУшки. - Нихт. Нот Руссия. Руссия нихт братУшка. - Why? - Укрэйн ис Юроп. Сербия ис Юроп. Руссия ис нот Юроп. - Yes. Руссия ис нот Юроп. Руссия – братушка. - Нихт братушка. Руссия ис Эйша. Вайлд пипл. Укрэйн ис Юроп. Братушка. – Мыкола был явно доволен собой. – Ни, москаль не брат мене, Росiя не братушка. Дикари, бля. Антону это надоело. - Дак в тєбе, Мыкола, зовсем совесте немає, – улыбнулся он. - Нафта та газ наше крадєтеся, так ще дикунами обзиваєтеся. - Ти кто? – подскочил со стула Мыкола. - Москаль, чи шо? - А сам-то как думаешь? - Моска-а-а-аль!!!! – завыл Мыкола отчего-то страшно, до глубины души обидевшись на Антона и за себя, и за свой обманутый майдан, да и за всю многолетнюю неустроенность Нэзалэжной. – Моска-а-аль!!!!
